Целое мое лето уместилось в два часа между Тверью и Новгородом,между шестью и восемью утра,все оно неясной тенью плыло в зыбком тумане рассвета,в пустой трассе,в разбитой фаре,в невыносимом Бабкине, до кончиков пальцев тянущем из колонок великую радость предвкушения встречи с любимым. Вся моя неизбывная тоска,ужас собственной неуместности уместились в трех всплесках темной блещущей в фонарях неспокойной воды. И,наконец,все самые страшные мои потери ,самые незаживающие раны уместились и вовсе в оставшуюся за бортом табличку с названием города,перечеркнутую красной линией.